Полет под огнем и план по спасению Хронометриста Разрушение стены чревато гибелью тех, кто находится внутри, поэтому команда отступает и, оказавшись в безопасности, отправляется на спасательную операцию. Черный дым и заклинания вынуждают к отступлению через окно с фланга, в то время как M-men штурмуют главный вход. Мисс Сазерби оживляет разбитую машину, загружает всех и предлагает свое поместье в качестве убежища, несмотря на возможные возражения. Они пробираются через лес с привидениями, а верующие окружают их, цепляясь за свой последний шанс.
Ультиматум Араны и три ответа, которые изменят ход войны Арана приветствует Верон как равную и приглашает ее присоединиться к Manis Vindicta, если она ответит на три вопроса. Под пытками Шнайдера, первый утверждает, что Фонд создал шторм, а второй подтверждает, что эксперименты по созданию антител, защищающих от шторма, проводились только Вероном. Третий спрашивает об арканистах; Верон называет имена тех, кого бросили в больницах, интернатах, приютах для сирот и на пустых улицах. Она соглашается присоединиться, загнанная в угол болью, откровениями и обещанием “новой миссии”.
Мираж апельсинового сада и приветствие с оружием Погоня за апельсинами погружает Верон в теплые и горькие воспоминания, где шрамы и воспоминания о детстве сливаются с настоящими ранами. Она падает, ощущает вкус крови и сожаления и возвращается к приказу “покончить с собой” с помощью усовершенствованного пистолета. Драйст называет убийство приветствием, от которого нельзя отказаться, и отправляет тело обратно в качестве послания. Похвала “новому снайперу” делает выбор в пользу стрельбы и горя.
Яд на дороге, Таинственные существа дома, и город заболевает Приверженцы Виндикты преграждают дорогу; слизь обрызгивает мистера Эппла токсинами, а редкие ингредиенты помогают ему выиграть время. Поместье кишит живыми трофеями, пока Карсон объясняет внезапную болезнь слуг и обещает угощение. Сазерби находит целебный флакон “манго” и спасает мистера Эппла. Затем по радио сообщают о массовых случаях удушья, ОРЗ и желудочно-кишечных вспышках по всему Чикаго, требуя немедленных действий.
Золото на вес золота: штормовой синдром и этика выживания Ужин выглядит как золотые слитки, монеты, а синдром денежной бури превращает деньги в еду. Люди изобретают овощечистки, плавильные пистолеты и доски для защиты от рассыпания; даже статуэтки превращаются в холодные напитки, а молоко портится. Ветка рябины, сохраненная Арканом, вызывает споры о жизненности, вине и о том, является ли сохранение прошлого жизнью или иллюзией. Очарование рассеивается, и появляются предупреждения о том, что каждое дерево живет ради завтрашнего дня.
Леса для облегчения положения, собственность для использования в качестве рычага воздействия Правительство и Манис объединяются, чтобы построить в ее лесах главное в городе убежище для бездомных, где основным средством лечения будет Аркан. Ее просят выступить в роли владельца, провести ритуалы и принять поставки, еду и деньги. Она говорит, что она больше не хозяйка; они настаивают, что она всегда была хозяйкой, и просят ее присмотреть за домом до дня помощи. Соглашение обязывает леса помогать и контролировать.
Клетки с шипами, застывающая слизь и расчет на жертвы Пропитанная слизью колючая клетка блокирует любой побег, сковывая тела и лишая надежды на фоне разговоров о силе чистокровных. Напарник молит о быстрой смерти — слева от груди — если его наверняка схватят, дорожа более важной жизнью. Драйст слышит и отвечает, что судьба - это выбор, а не приговор. В другом месте, в плане спасения, он наносит на карту секретные комнаты, собирает маски и зелья и берет проросшую ветку рябины для защиты.
Притяжение Рябины и извлечение Шнайдера Рябина, похоже, ведет лазутчиков по коридорам с неправильным поворотом, мимо верующих в масках, которые движутся инстинктивно. За винными стеллажами и парящими лестницами обнаруживается, что Шнайдер жива и находится в скрытом четвертом пространстве. Целебные снадобья и еда приводят ее в чувство, когда начинается ночная эвакуация. Она цепляется за надежду, что выбор Драйста - это “блуминг”, и бережет свои силы для Сенетто в приюте.
Назревающий аппетит, Фальшивые похороны и приказы сверху Испытания галлюциногенов для борьбы со штормовым синдромом заканчиваются неудачей, так как голод усиливается. Приказы Фонда меняют приоритеты: помешать Манису захватить гуманитарную помощь и спасать беженцев, пока не прибудет подкрепление. Последователи прибывают, щеголяя белыми носилками и черными перьями, заявляя о смерти Шнайдера, и их прогоняют. Лаборатория продолжает работать, обещая зелья для толпы, которая больше не может есть.
Захваченные грузовики, Лесные чащобы и дразнящая формула Засады отбивают грузовики с припасами, в то время как штурмовые группы продвигаются к укрытию, скрытому туманом, охраняемому удвоенными патрулями. Заклинание белой лисы маскирует это место, заставляя двигаться бесшумно, затаив дыхание. Внутри чародейские варева вызывают презрение у клиницистов, хотя их запах успокаивает пациентов. Ключевая смесь пахнет пивом, нарушая Сухой закон и возбуждая аппетит с помощью созданной иллюзии.
Пресса, сухой закон и зелья как зрелище По мере поступления зелий появляются камеры; Манис обличает лицемерие, призывает к десятилетию сухого закона и требует, чтобы свидетели записывали, как обездоленные забирают то, в чем им было отказано. Взрывное заклинание усиливает послушание и страх. Миссия исцеления сталкивается с пропагандой, которая превращает недостаток в праведность. Убежище превращается в театр веры, принуждения и выживания.
Огонь, Бензин и выбор Будущего вместо Мести Обвинения в том, что дочь сожгла свою семью и лес с помощью темной магии, уступают место правде о бензине и безработном пожарном. Преступник разоблачен, но это разоблачение используется для того, чтобы забыть о прошлом, а не для убийства. Она клянется, что леса останутся в шрамах, сохранят свою историю и эту безрассудную ноту и будут расти на протяжении веков. Прощай, не забывай меня, встречая завтрашний день сквозь руины.
Парадоксальная осада и край бури Подкрепление предлагает разрушить стражу тумана с помощью машины Голдберга, которая кипятит воду на расстоянии, прерывая действие заклинания. Прорыв приводит к воссоединению и жестокой рукопашной схватке, в которой неумолимый враг наносит все больше увечий. Верона восхваляют как спасителя, в то время как дождь, кажется, усиливается. Запасы подсчитаны, беженцы собраны, и по мере того, как шторм стихает, приходят новости о набегах маниса.
Последние пожелания, Последний прием пищи и прощание под дождем Пожелания принимаются во внимание: семейный ужин, крепкий эспрессо, достойная трапеза перед окончанием. Галлюциноген действует, позволяя беженцам отведать стейк, парфе и утешиться верой; Карсон пробует подгоревший валлийский раритет из детства Сазерби и отдает бухгалтерские книги, секреты и прощай. Дождь сменяется грозой; люди держатся за руки, закрывают глаза и прощаются. Шнайдер, истекающая кровью, признается, что она не “настоящая чародейка”, просит не забывать ее и оставляет в качестве якоря сердцебиение с правой стороны.